Ленится солнце в сонных небесах...

Ленится солнце в сонных небесах – 

всё норовит и спрятаться, и скрыться.
И двойкой – жирной, плотной что гусак – 

сменилась топ-тростинка единица.

Воображенью снова благодать.
Едва лишь стихнет шумных будней суеть,
стучится Осень в чью-нибудь тетрадь.
И непременно где-нибудь танцует.

Снимает Осень тёмное пальто.
И знает, видя чистую страницу,
что быть ей снова дивой золотой
и вездесущей рыжею лисицей.

Читает Осень с грустью, наяву,
как дикой медью называет кто-то
её парную лёгкую листву,
на хлеб холмов намазанную мёдом.

И ясно всем (хоть, может, и не сразу):
Поэзия накрылась медным тазом...

 

© Виктория Тищенко

 

Месяц задумчивый - верескень, верескень...

 

Месяц задумчивый – верескень, верескень...

Вот и Природа – смирившийся бес

волны считает царьвереска-велеса,

как перед сном мы считаем овец.

 

Стебли – фигурками сахара с ярмарки.

А в запятые туманных низин

падают крупные спелые яблоки

из пожелтевших древесных корзин.

 

Есть ещё пурпур в синеющих невестях.

Только, чем ближе молчун-листобрей,

меньше цветущего тонкого вереска,

больше слезливых бесплодных дождей.

 

© Виктория Тищенко

 

Серый тетрис сонного района...

 

Серый тетрис сонного района.

Жёлтой клумбы мокрый каравай.

С острия стального горизонта

покатилась солнца голова.

 

И глазами чувственной кpeoлки

зов рекламный – лучшей жизни суль.

На губах твоих цыплёнком робким

бедный камень – первый поцелуй.

 

Ветерок касается – смеётся –

твоего прекрасного лица.

И тебе, мой давний, остаётся

несколько часов до подлеца.

 

© Виктория Тищенко

 

Закудрявились пышные ветви акации...

 

Закудрявились пышные ветви акации,

медоносными рамками ставшие вдруг.

Как муслиново-ласковый век девятнадцатый,

я смотрю этот соком налившийся луг.

 

Шум разжал свои цепкие узкие пальчики,

бросил клещи шоссе и бетон пустырей.

Забелели в зыбучей траве одуванчики,

будто шарики мыльных смешных пузырей.

 

И тропинки не слишком-то ровная клавиша

всё хранит чей-то след, не истёртый дотла.

Словно горстку фиалок набравшая барышня

только-только вчера здесь украдкой прошла.

 

Не смахнула румянец хитрюга-бессонница...

Над головками мелких душистых цветов

полукружьями крыльев выводит лимонница

строчку ловко подслушанных нежных стихов.

 

Крепко сбитое облако кажется мельницей

или низеньким домом с печною трубой.

Ах, неправда, что время немного замедлилось.

Может, стало оно ненадолго собой.

 

И цветёт, и цветёт на пригорке акация,

вся в корзинах с макушками хлебных краюх.

Как отживше-несбыточный век девятнадцатый,

я смотрю этот соком налившийся луг.

 

© Виктория Тищенко