Заборист солнечный ручей...

Заборист солнечный ручей;
бежит всему наперекор.
И впрямь профессор кислых щей -
в пенсне оконном старый двор.
Весь.
         Нет дорог, но есть порог.
Зима, пажалте ваш салоп!
На тёмной клумбе у ворот -
один изношенный сугроб.
И клавиш-крыш капелепад...

© Виктория Тищенко 

И краски, что даже дождём не состаришь...

И краски, что даже дождём не состаришь -
так ведренно-сини, так медно-красны.
Ты осень прекрасную вскоре узнаешь
с другой - не хорошей отнюдь - стороны.

© Виктория Тищенко 

Тот - норовом чертовец...

 

Тот - норовом чертовец,
Та - в общем, не красавица.
А осень - как червонец.
Должна всем нравиться.

© Виктория Тищенко 

Людей нет обапольных - ясно, как точка...

Людей нет обапольных - ясно, как точка
листа, что к полудню разжал кулачки.
Весна начинается с лопнувших почек,
как книга настольная - с красной строки.
 
На сером асфальте - разросшейся чаге -
бегущих ручьёв неспокойная пядь.
Душа начинается с... Впрочем, начало
дано ли кому-то из нас распознать?
 
В толпе, что другим несказанно не рада,
улыбка в ответ... И - была не была.
Любовь начинается с первого взгляда
на то, что есть кто-то, кто ищет тепла.

© Виктория Тищенко 

Апрель рыдает с крыш закостенелых...

 

Апрель рыдает с крыш закостенелых,

в нависших тучах, серых за версту.
Подносит яблонька ему платочек белый:
«На, вытри-ка горючую слезу».

© Виктория Тищенко 

Тьма жмёт в бочках труб виноград...

Тьма жмёт в бочках труб виноград.
Всё, кажется, ратует - спать.
Но светится угол окна.
И скобку открыла луна...

© Виктория Тищенко 

Как пела, как пела с крыш звонких капелла...

Как пела, как пела с крыш звонких капелла
(и слёзы текли в три ручья)
о том, что зима ничего не успела -
впрямь бело-пушистая я.
 
В алмазном венце идеальной огранки
сидела она у окна,
смотрела на рыхлые снежные замки,
пока не настала весна.

© Виктория Тищенко