Две ладони скрестились на миг

Две ладони скрестились на миг.

Двух ладоней извечный язык.

Что не скажешь словами порой:

Дорогая моя... Дорогой...

Гавань-быт. Вечера-якоря.

Но кому говорят втихаря,

прикрывая мобильный рукой:

Дорогая моя... Дорогой...

Меркнет свет и без всяких помех.

Ничего в жизни их больше нет.

Да врывается в мерзлый покой:

Дорогая моя... Дорогой...

© Виктория Тищенко

Чумацкий шлях

Фирменный поезд. Ритмично колеса
рельсов равнину чеканят слегка.
Так ли стучали колеса обоза
полулегенды полей – чумака?

Взгляд через годы… В сиреневой лини
ящеркой быстро бежала река.
А по бокам брызги сизой полыни –
горькие слезы жены чумака.

Лошадь, привыкшая к волчьему вою.
Тёплым холстом убаюканный хлеб.
Но татарвой и бубонной чумою --
там, впереди, бесконечная степь.

Ночь и состав… Очертания мелких
станций, разъездов, хранилищ воды.
Свет промелькнет серебристою белкой,
крепко сжимая орешек звезды.

Мягкий поток набегающих линий,
провинциальных узлов узорочь.
Так ли в протяжных ветров мешанине
ехал чумак сквозь глубокую ночь?

Просто связной между хлебом и солью,
в язвы путей загоняющий плоть.
(Око за око – когда полосою
мимо мешков осыпалась щепоть).

Имя его и не вспомнится ныне;
соль малоценней теперь, чем песок.
И протянулись по всей Украине
рыбьи скелеты железных дорог.

Но поутру, сквозь дремотную накипь,
колют комфортным составам бока
в желтой траве слишком красные маки,
алые маки – кровь чумака… 

© Виктория Тищенко