Вы умерли в совсем другой стране

Вы умерли в совсем другой стране.

И в час, когда, разбив кольцо недуга,

новопреставленной во вечном сне

я к вам приду, мы не поймем друг друга.

Вы умерли в совсем других мирах.

Мой свежий крест сосновой колкой ятью,

мой бренный прах… Мечтаний ваших прах

в моих словах вам будет непонятен.

Ваш календарь… двухглавые орлы…

балы… театры… пяльцы… домострои…

О как же вы младенчески милы

мне видевшей, как рушатся устои.

Пока дышу, и мудрствую, и мчусь,

и наслаждаюсь сыромятным мартом,

я чувствую, ловя луча парчу,

ваш каждый лишний старомодный атом.

При ясном полдне или при луне

придет потомок – рыжий, с силой ражей.

"Вы умерли в совсем другой стране", –

на этом поле он печально скажет.

© Виктория Тищенко

В халате завалящем

В халате завалящем - 

позор в быту –

с пустым ведром звенящим

сквозь двор иду.

Была Царицей бала,

качнув бедром.

А кто теперь я? – баба

с пустым ведром.

© Виктория Тищенко

Я этот день у себя не похищу

Я этот день у себя не похищу.

Пусть и, скатившись с полдневных рамен,

под ноги ляжет раздавленной мышью

недообласканный мною момент.

Не пропущу этой милой новеллы,

буду глядеть, как в заброшенный пруд

солнце пускает неострые стрелы –

мягкий гуманный такой Робин Гуд.

С ветром на пару в припарковом флисе,

лапой сжимающем лужи стекло,

разворошу рыжеватые листья.

Ведь, словно я он большое трепло.

Ну а когда две тяжелых монеты

на очи лягут – познанью замень,

пусть я навеки останусь поэтом,

свято сберегшим свой солнечный день.

© Виктория Тищенко